|
Это чувство толпой не познать,
Не познать его и в одночасье.
Не спеша надо жизнь пролистать.
Сам себе - исповедник, причастник.
И тогда отзовется душа,
И возникнут забытые звуки,
Вещи, запахи, те, с кем в разлуке
Был давно. И тебя окружат.
Если вдруг отзовется душа...
А такое случалось со мной.
В свое прошлое я
окуналась,
Неохотно назад возвращалась,
Пусть там счастья - на равных с
бедой.
Долго после грустила о том
Первозданном, безгрешном,
пречистом.
И округло всходило - Отчизна -
Та земля, где родительский дом.
Производно, что было потом.
В той Отчизне - цветы ковыля,
Крепкий дух разморенной полыни.
Я - ей в рост, и так близко земля,
И съедобный лопух в паутине.
Ржавой, баночной крышкой копать
Опесоченный корень солодки
Мне так весело! Радиосводки
Я не в силах еще осознать:
У меня ангел есть: моя мать.
Ею, тылом хранима
тогда,
Я в медлительном сне пребывала,
Безотчетно все впрок созерцала,
И не ведала: после беда
Наверстает с лихвою свое:
Сбросят стяг кумачовый, державный,
Станет сирым народ и бесправным,
И другого Батыя копье
Сердце Родины метко пробьет...
А пока я расту, как трава,
Как зверек, что обжил свою норку.
Дым из печки смолистый и горький -
Под дождем отсырели дрова.
В невысокой кастрюле давно
Преет каша на сале барсучьем.
В сытой жизни своей, самой лучшей,
Я не ела вкусней ничего.
Было просом в кастрюле зерно.
Не умею еще вспоминать:
Все - сегодня, сейчас, все -
прекрасно!
Флаг линялый на
новенький, красный
В этот день торопились менять.
Стол наряжен скатеркой цветной,
Кто что может - несут,
расставляют,
По пути на щеках оставляют
След ярчайшей помады губной.
...Ветер майский, победный,
сквозной!
Единением это зовут.
Устремляются взгляды ко взглядам,
Радость выпадет или утрата -
Все на общие плечи берут.
Так из пепла восходит страна.
И скажи в ней кому о Беслане!..
Мне гордиться страной еще рано,
Просто знаю, счастливая я -
Так тепла под ногами земля!
По игольчатой тропке лесной,
Без догляда - никто не обидит,
Босонога, как те, кто со мной,
Вылетаю к реке. Вот бы видеть
Мой черемухой крашеный рот,
Мои щеки в смородине спелой!
...Я такое богатство имела,
Не предвидя: меня и народ
Новый барин потом оберет...
Я стою над водой, на юру,
Прислонившись к
сосне разомлело.
Собираю спиною смолу.
Я, наверное, просто хотела
Прикипеть, прирасти навсегда.
Вот какая пустяшная малость:
Надо, чтобы все это осталось -
Солнце, бор и вода, как слюда,
В детской памяти и - навсегда.
Как оркестр раздвигал небеса!
Марш катился бодрящей волною,
Наполняя пространство собою,
Раздувая души паруса.
Трудно было и нам усидеть,
Уже резались дерзостно крылья.
Стартплощадки еще не закрыли,
Трубы не переплавили в медь.
Мы могли даже в космос лететь!
Ей, бедовой, бороться с судьбой:
На песках, а полна
изобилья...
Пробудясь, здесь наметятся крылья,
Что поднимут меня над землей.
Здесь процокает
вольный Пегас,
И под челкой упрячет усмешку.
Здесь любви своей первой поспешно
Я кивнула, да с ней не сошлась:
Тяготела другой
уже власть.
|
И не где-то, а именно здесь
Рая с адом сомкнулись границы:
Градом сыпались мертвые птицы,
Что взошли на волне до небес.
Замер и притаился весь мир,
Долго слушая гул полигона.
И средь плача людского и стона
«Мы смогли!» - прорывалось в эфир.
...Средь чумы, говорят, но ведь –
пир
Не бросают болезную мать.
Там жила в свои юные годы.
Слава Богу - не хилой породы,
Умудрилась на ней устоять,
На земле, что седым ковылем
Будто саваном смертным накрылась,
Где потом медуница пробилась
В утро под опаленным кустом
Кроветворным, пушистым листом.
Не погиб, значит, дух прирастет
Новой силой. Я верила в это...
Было ярким и взбалмошным лето,
Были чувства мои вперехлест.
Но изнанки не видела свет,
Ослепленная, дверь распахнула,
За любимым, как в омут, шагнула.
Рвал дурман ядовитый свой цвет.
И швырял мне, отступнице, вслед.
Я уверена - век впереди,
Долог он - я успею повсюду!
До краев пусть слепые дожди
Мой Иртыш пополняют, покуда
Познаю птицей вольною мир.
Но уже начинаю томиться.
Если вовремя не возвратиться
На родимый, щербатый порог.
И лечу, и не чувствую ног.
Сок березы слезою течет.
Вот она над лицом, вот уж близко.
Та береза в ограде растет,
Где мой дом, где душа - по
прописке.
Я теперь поняла без труда,
Уезжая, назад возвращаясь,
Что всего лишь на время прощаюсь:
Путь последний мне будет сюда,
Хоть и выпала я из гнезда.
И всего пять часов-то пути,
А полдня ожидаю досмотра,
Словно бомбу могу провезти,
Иль заложником сделать кого-то.
Наш автобус расплавлен жарой,
Степь одна, и по ближнему краю
Здесь целинной ее называют,
Там гортанно зовут целиной.
Разделили... каленой стрелой.
И по этой родимой степи
Приграничной, у
свежей таможни,
Я топчусь. Мне пока еще можно
Хоть подарки родным провезти.
Средь Отчизны Отчизну ищу.
Где она - по ту сторону, эту?
Понимаю, Отчизны той нету.
Сердце мысленно тихо крещу:
«Потерпи, я еще поищу...»
Как бы не приручала глаза
Вскользь на беды глядеть, неудачи,
Даже если прикинусь незрячей,
Выдаст жгучим накатом слеза.
Мечен грустными вехами путь:
Разорения и пепелища.
Тянет руку к прохожему нищий,
А тому - самому б протянуть.
...Как же душу на место вернуть?
Сколько зим, говорят, сколько
лет...
Пролетают. Не все безмятежны.
Но, в следах моих частых, как
прежде,
Та земля. И багряный рассвет
На развалах кустов веселится,
Птица пробует первую трель,
Заблудившийся бархатный шмель
Бьется в доску забора и злится:
...Я-то знаю, что это - граница.
Еще выкинет пламя свеча.
До полночи, прижавшись
друг к другу,
Будем тихую слушать округу,
И таить друг от друга печаль.
Так безмолвствуют те, у кого
Все отняли - оплакивать поздно.
Мама - ангел мой, держится сносно,
Утешает, на
помощь легка:
«Перемелится,
будет мука...»
Двор успешно сумел затраветь.
Нынче май удивительно теплый.
Так бы в синь вековую глядеть
Сквозь оконные мытые стекла.
В этот зыбкий и маленький рай,
Посреди огневища
и смуты,
Выходить не нахмуренным утром,
А под птичий, заливистый грай.
Так бы знать - зацветут дерева.
Так бы вымолвить эти слова
На краю убывающей жизни,
Обмирая:
«Я - в прежней Отчизне!»
|