Источник:
Материалы переданы редакцией журнала «Алтай»
Явецкий П.П.
Избранные стихотворения
Home

«УТОЛИ МОЯ ПЕЧАЛИ...»

Помнишь, было что в начале,

как в лугах брели...

«Утоли моя печали,

слышишь, утоли...»

Никого не замечали,

глаз не отвели...

«Утоли моя печали,

слышишь, утоли...»

Журавли с небес кричали,

гнулись ковыли...

«Утоли моя печали,

слышишь, утоли...»

Что они наобещали -

лодка на мели...

«Утоли моя печали,

слышишь, утоли...»

Времена тебя умчали,

ты теперь вдали...

«Утоли моя печали,

слышишь, утоли...»

 

* * *

От зарницы дрогнул воздух,

месяц выплыл молодой.

Коноплей пахнуло остро

и примятой лебедой.

 

Тает в дымке луговина

и уводит за гумно

краснощекая рябина,

что кивала мне в окно.

 

Отсырело вязнут звуки.

Потаенны вздохи мглы...

От речной крутой излуки

скрип тоскующей ветлы.

 

Затерялись в пожнях где-то

метляки слепых огней...

где стреноженных, с рассвета

слышны ботала коней.

 

На мостковые перила

знобко морось потекла.

А заря - золой остыла,

догоревшая дотла.

 

Тополек на карауле -

весь в росе воротничок...

Скоро маковку июля

жнейка солнца отсечет!

 

* * *

...Тепло земли вобрав,

и преломленья света -

зеленым соком трав

перебродило лето.

 

Покоем дышит луг

и стелет незабудки,

тенета ткет паук

на дягилевой дудке.

 

Медвян густой настой -

нектаром воздух клеит,

а спелый травостой

росою тяжелеет.

 

И не боясь подков

коня на рыси ходкой,

бубенчики вьюнков

вызванивают кротко.

 

И не поймешь - слеза,

роса ли брызнет крупно?

Запавшие глаза

ромашек неотступны...

 

ФАДЕЕВ

О, вдохновения импульс движущий!

Строки слетают косым углом...

Вижу: склонился Фадеев пишущий

перелицовывая «Разгром».

 

В дробном аллюре дорога стелется.

Насторожилась, как беркут, мгла...

Вот он, летящий в дозор Метелица -

стан изогнул над лукой седла!

 

...Ствол вороненый патроном давится,

чужд празднословия и богем:

это свинцовая точка ставится,

в книге - «Последний из удэге...»

 

* * *

Даль в разлогах синя и поката,

застолбилось дымами село.

Вот опять поманило куда-то,

то же чувство, что раньше звало.

 

С проводов осыпается иней,

бахромой прибирая кювет.

Минул день - не осенний, не зимний

и скупой, как пророка завет.

 

Екнет сердце с восторгом-испугом:

как на тоненькой нитке висит...

По холмам, перелескам, яругам -

неприкаянно осень сквозит...

 

Свет негаснущий с неба струится,

недоступный взбесившейся мгле...

Пофартило бы снова родиться -

невзначай вот на этой земле.

 

Время сдержанно тукает в жилах

и обводит земные круги...

И достанет, наверное, силы -

быть к друзьям и врагам - всеблагим...

 

ПУЛЯ

Оборвав недолгий путь,

тропку скарауля,

обожгла солдату грудь

снайперская пуля.

 

Не коленце выдавал:

«Ты ходи, Калуга!..» -

он подрубленный упал -

вышагнул из круга.

 

Звякнул дужкой котелок

(мерка влаги вешней).

Кто-то охнул: - Э-эх, браток -

как же так, сердешный?!

Не допел-договорил,

не изведал муки...

Сок березовый пролил

на лицо и руки.

 

В полдень, в громе батарей,

там, где холм изрытый -

ползал рыжий муравей

по щеке небритой.

РЕКВИЕМ

В глазах темно от горя:

на стыке двух веков,

дно Баренцева моря -

могила моряков.

 

В отсеках мрак жестокий

и не войти туда, -

колокола тревоги

заполнила беда!

 

Нет штормовой болтанки,

отрезаны пути:

не только их останки,

и души - взаперти...

 

И не отдраить люки

и не продуть балласт,

и крестные их муки

вошли кинжально в нас!

 

Гнев опаляет душу

от скудости в казне:

простите нас за сушу,

столь шаткую в стране.

 

Чем возмещу потерю,

что вас не повстречал?

Простите нас за берег,

он скупо привечал...

 

Оплот и гордость флота,

родные ждут, друзья...

Вернитесь из похода -

сквозь мглу небытия.

 

Ребята, уцелейте! -

с Россией мы скорбим...

Смерть победить сумейте -

и день, и ночь твердим...

 

НА ЗЕМЛЕ

Луна латунит скирды

соломы на полях...

Полынью (крепче спирта!)

пахнуло в ковылях.

 

Обманчивым покоем

прохлада вгонит в дрожь.

Перепелиным боем -

отговорила рожь.

 

Огней села немногих

свеченье в стороне,

теряются дороги

в прикатанной стерне...

 

За той скирдою в шлеме,

доносит за версту -

там вспарывает лемех

по зяби борозду.

 

Звезда зерном в полове

сверкнет с высот иных,

но краше и суровей -

опора дел земных!

 

СКВЕРНОСЛОВЫ

Сквернослов без матерщины - жалок!

Он идейки скудной проводник:

оснастить бы матом не мешало -

общечеловеческий язык.

Не портовый грузчик - спец с дипломом

поэтажно кроет - в пух и прах!..

Даже дворник с неразлучным ломом

подивился, голову задрав.

Щедрые достоинствами девы

тоже гнут «оглобельки в дугу...»

Караул!.. Языковеды, где вы,

на каком вы дремлете боку?

Над строкою этой цепенею,

за страницу прыгает строка!..

Речи деградация страшнее -

самого заклятого врага!

Наш язык! Великий из великих,

шелуху и хамство отрази!

От жаргонов и от «фенек» диких

чистоту и суть свою спаси!

Я у жизни разного призанял,

но духовных презирал калек!..

Неужели этот груз потянем -

за собою в двадцать пятый век?

 

НА БРИГАДЕ

Я теплой памятью согрет -

неприхотливое виденье:

черемухи душистый бред,

бригады ветхие строенья.

 

Дымок над кузней с желтизной

и стали звон по наковальне,

и ослепляя белизной -

околок колыхался дальний.

 

Медунок дух царил, медвян,

такой, что сердце сладко ныло...

И ожидание семян

земля застенчиво таила.

Новорожденный травный май

купался в мареве дрожащем.

Отбушевал, иссяк «Дунай»,

потоком бурно говорящим.

Среди борон, цепей стяжных

грачи ходили как артисты,

а у орудий пропашных -

в наклон мудрили трактористы.

Босой ногою день свисал,

увала с облака касаясь.

Гонимый ветром вешний пал -

трещал в бурьянах, разгораясь.

Пряду из памяти мотка

веретена вращеньем скорым:

бег бригадирского «ходка»

пылящим вижу косогором...