|
* * *
Неблагодарная работа!
Махнув рукой на мир чудес,
Мы загоняем в переплеты
Слова, сошедшие с небес.
Они обидеться не могут,
Но переменятся с лица.
А мы божественному слогу
Служить клянемся до конца.
И с этой клятвенною дрожью,
Забыв про все, забыв про всех,
Поем.
Но равно пахнут ложью
И неудача, и успех.
* * *
Здесь темная вера идет напролом,
И снегом напрасно задавлены дали,
И наши дороги сходились крестом,
И долго потом разойтись не желали.
И плакал не нами поруганный Бог,
Развенчивать страх
успевая едва ли,
И тени крестом замирали у ног,
И крестиком путь к забытью
вышивали.
Да, всюду кресты. И родной
благовест
Всплывал над страной и внушал
безнадежно:
«Из этих крестами помеченных мест
Уже никуда убежать невозможно».
И снова по небу - тревожная дрожь,
И звезды бледнеют в морозной
неволе,
И крайний предел на предел не
похож,
И Русью пропахло отъезжее поле.
* * *
И жить нам раз, и умирать не дважды
От голода, от холода, от жажды,
От сытости, от душного тепла,
От влаги, что в стаканы натекла.
И жить нам раз, и умирать лишь раз.
Растрачиваем души напоказ,
Сердца свои по капельке сдаем
Отчаянью, и все чего-то ждем.
Ждем перемен? Мы Богу не сродни,
Чтоб в небесах засвечивать огни
И в сентябри прозрачно-золотые
Дни превращать ненужные, пустые.
Живем лишь раз. Назад не повернуть.
Мы побольней
торопимся кольнуть
Людей, которых прочили в друзья,
И без которых,
в общем-то, нельзя
Прожить на этой горестной земле.
Ты слышал сказку о добре и зле?
Ее никто не сможет досказать...
* * *
Полоса не полоса,
Но который год
Взяты наши голоса
В хриплый оборот.
Новый ветер заразил
Жаждой перемен,
Но предел душевных сил -
За пределом цен.
Я не знаю, что и как
Навсегда забыть,
Чтобы жить среди собак,
Но по-волчьи выть.
* * *
В сумерках прошлых обид новая
всходит обида -
И рассыпается смех над превышением
цен.
Поздняя осень моя без золотого прикида,
А молодая зима не признает перемен.
Вдоль осторожных дорог -
неосторожные сцены.
И пробуксовкой живут за колеей
колея.
Я отворю наугад заматеревшие вены -
И расцветет на снегу алая роспись
моя.
Хочешь-не хочешь, читай: скошено время к закату.
Хочешь-не хочешь, гаси в вечном похмелии взгляд.
Но беззастенчиво верь: если
приблизят расплату,
В помощь напросится Бог - и чудеса
закипят.
* * *
Никто достоверно не знает,
Куда нас теперь занесло.
Вчера говорили: светает,
Сегодня: уже рассвело.
Но если под хохот метели
Ни ночи, ни дня не понять, -
Какой мы свободы хотели?
Какую свободу терять?
Ничьей правоты не признаю.
Но слышится шепот: «Смотри,
Окрашена кровью по краю
Больная полоска зари».
* * *
Я прерву золотой полет
И забуду больной покой,
И последний комар споет
Над последней моей строкой.
Это осень моя пришла,
Это грузди взрывают мхи,
Это кончились все дела,
Это кончились все стихи.
Провожу над чертой черту,
От себя ухожу - и что ж?
Заполняет всю пустоту
Мой последний серьезный дождь.
С каждым часом узнать трудней
Мой последний размытый край.
Не жалей меня, не жалей,
Оправдай меня, оправдай.
На крыльцо намело листвы,
И последний закат в крови
От бездумной чужой молвы,
От бездомной моей любви.
* * *
По краю осени, мой друг, по краю
осени,
Еще без устали, уже без дураков.
И небо смотрится в глаза провальной
просинью,
И астры толпами бегут из цветников.
По краю осени, мой друг. Пора
отлетная.
Тоска прощания ударится в крыло -
И трасса южная, почти
бесповоротная,
Качнется к северу, и кончится
тепло.
По краю осени, мой друг.
И в том спасение
От лишней зависти, от жалостных
обид.
А ночь расколется - и звездное
падение
О всепрощении благом заговорит.
* * *
Не приведи меня, Господь,
Прощенное прощать
И свой отрезанный ломоть
Краюхою считать.
Я все могу перетерпеть,
Терпенье разлюбив.
Не дай мне, Боже, умереть,
До смерти не дожив.
* * *
Сколько песен от черной любви
Умирает без склада и лада!
С перерезанным горлом - живи,
С перевязанным - лучше не надо.
То по краю, а то на краю
То ли свист, то ли ветер в загоне.
Я от стаи своей отстаю,
Но усталость - не в нашем законе.
Вижу: в звездах купается ночь.
Что ж, любые итоги итожишь.
Но - бинтами едва ли помочь,
Да и песней - уже не поможешь.
По ладам да по нотам - в припев,
Из припева - в куплетную ересь
Я успею ворваться. Успев -
Абсолютно во всем разуверюсь.
|
* * *
Пера взволнованный размах,
Волнующий размах.
И плачет время в письменах,
Прощальных письменах.
Смешнее некуда. Смешно,
Что некуда смешней.
И смотрит в черное окно
Январский соловей.
Ах, как он яростно поет,
Трагически поет!
Как бьется трель его об лед,
О бесконечный лед!
И ноты взвинчены - с ума
Все сходит. Но потом
Легко расколется зима
Под пепельным крылом.
И разметелится.
И страх
Вдруг обратится в прах
В моих последних письменах,
Прощальных письменах.
* * *
Стыд уподобится дыму и выест глаза,
Стану незряче постыдные годы
смотреть.
Вот и скатилась последняя божья
слеза
С черного неба, успев по пути
посветлеть.
Я умываю воздетые руки в лучах
Древнего солнца, которое ходит
окрест.
А для молитвы - упрямое горе в
очах,
А для Голгофы - еще не придумали
крест.
Прячу унынье, поскольку греховен стократ
По восходящей,
и только в одном сомневаюсь:
Если мой ангел молчит на
отшельничий лад,
Шепотом чьим перед вами сегодня покаюсь?
* * *
Горят листы. И Бог обезголосел.
Забыты напрочь
правила игры.
О эти два из проклятых ремесел:
Творить слова и сотворять
миры.
Но откровенность запредельных писем
Сотрет с небес случайные черты -
И вот уже любой иконописен,
И всех роднят обугленные рты.
Зачеркнут крик. И задохнулись
битвы.
А завтра вслух перо заговорит -
И со слезами вспомнятся молитвы,
Но этих слез никто не разглядит.
* * *
Я не знаю.
И знать не хочу.
Так надежнее. И отовсюду
Подступает ко мне тишина.
И нельзя возвращаться к истокам.
Для кого?
А не все ли равно?
Над страницей - бездушное небо.
И отчерчены черным поля,
На которых
чертям веселее.
Я пишу.
А поймут, не поймут,
Расшифруют ли темные строки -
Это дело уже не мое,
Я уже сам себе не соперник.
* * *
Я не хочу аукать на
авось.
Мне тишине довериться пришлось.
Когда разбился бесполезный крик
О встречный крик - я многое постиг.
Все принимать на веру - не по мне.
Опять закаты корчатся в огне.
И без росы рассветы - тяжелы.
И в полцены - слова из-под полы.
По кругу в небе ходят облака.
Строку построишь - рушится строка.
И все больные думы о былом
Вдруг отразятся в зеркале кривом.
* * *
И музыка в слезах, и слезы музыкальны,
И движется закат к востоку по прямой.
Печаль моя светла. Дела мои
печальны.
И все-таки пора не к дому, а домой.
Над осенью - покой. И над весною -
благость.
Зима без холодов. И лето не в
дождях.
Моя и не моя развенчанная младость
Во мне и не во мне прикусывает
страх.
Очнешься на заре: а годы наши - в
нетях.
Посмотришь ли вокруг: а молодость -
в бегах.
И числятся давно в законченных
поэтах
Все те, кто обещал запомниться в
друзьях.
* * *
Славен порядок слов, да помутилась
речь.
И умирает суть. И пропадает стать.
Я бы поднялся в рост, да приказали
лечь.
Я бы на землю лег, да не сумею
встать.
Осень во мне цветет, вечная, как
тоска.
Осень к себе идет льдистым своим
путем.
А над моей страной скурвились облака
И перемешан снег с траурным злым
дождем.
Сквозь непогодный чад как мне тебе
помочь
Мимо больных потерь, мимо слепых
удач?
А на четвертый день разом отменят
ночь.
Хочешь - красиво пой, хочешь -
красиво плачь.
Значит, причина есть без никаких причин
Падать на скорость и - скоростью
все попрать.
А за кольцом дорог сызнова я один,
И одинокий стон надо в себе
сдержать.
Вот и начну опять прошлое ворошить,
Чтобы грядущий век не призывать на
суд.
А без моих стихов разве тебе
прожить
Во избежанье бед, во избежанье смут?
* * *
Евгении
Смотрится осень портнихой,
Шьет по листве до зари.
Время сладит облепихой,
И мои августы тихо
Входят в твои сентябри.
Шорохи да светотени,
Над непокоем
- покой.
Я восхожу на ступени
И преклоняю колени
Перед твоей красотой.
ПАМЯТИ ВЛАДИМИРА ВЫСОЦКОГО
1
Какие страсти ни бушуют,
Какие метлы ни метут,
Умрешь - поплачут, погорюют,
Посмертно переаттестуют
И правду сплетнями прошьют.
Утихнут старые пожары,
Придет другой певец большой,
Не обязательно с гитарой,
Но обязательно с душой.
И что?
Заранее известно,
Он нас не сможет убедить:
«Нельзя отдать всю душу песне
И за черту не заступить».
2
Не желаю ни ада, ни рая.
Да простит и помилует Бог.
Ни коней, ни обрыва, ни края,
Только гибельный, жуткий восторг.
Напролом - по любым кривотолкам.
Пусть последние струны порвут, -
Я уйду с этим диким восторгом...
А черту без меня подведут.
|